Будни «Колобка».

Папа — универсальный волшебник.

 — Ну, как прошёл ваш день? — спрашивал папа, счищая кожуру с отварного картофеля.

   — Да потихоньку. Сегодня были с ней в поликлинике. Наш врач на больничном и на прием мы попали к молодой девочке, скорее всего выпускнице мединститута. Минут десять читала нашу карточку, посмотрела на малую и сказала, что ничего особенного не видит! Тогда я предложила ей, для уверенности воспользоваться эндоскопом.

Она сказала, что из нас двоих врач тут — она, и отправила меня в соседний кабинет, где и принял нас, к счастью, нормальный доктор! Правда, просидели мы под кабинетом около часа, да потом ещё столько же в очереди у кабинета физиотерапии. Завтра снова пойдем. Ей прописали столько процедур, что ближайшие десять дней нам будет чем заняться.

   — Ну вот видишь, как раз и время у вас появилось, чтобы пообщаться и сказки почитать, — улыбнулся папа, — жаль только, что время это приходится проводить с такими-же больными детьми, среди кашля и соплей. Тем более дети не сидят на месте и развлекаются общением друг с другом, не думая о вирусах и микробах.

   — Вот именно! Сегодня например, во время сеанса тубус-кварц, наша Аня отправила меня в коридор, заявив, что она уже большая и способна сама удерживать трубочку в носу.

Медсестра разрешила сказав, что сама за всем проследит. Ты ведь помнишь, что такое тубус-кварц? Пластиковая трубка, через которую проходит лечебный свет от кварцевой лампы, и применяют его при лечении ушей, горла и носа.

Так вот представь себе, пока медсестра вышла в соседний кабинет за чистыми инструментами, дети успели «примерить» друг у друга насадки и поменяться местами! То есть наша дочь придумала игру в «слоников» и вернувшись, медсестра обнаружила  вокруг аппарата детей, сидящих с трубками в носу!

И тех, что лечили горло и уши. Все сидят и смеются, радость царит неимоверная, пришлось десятиминутный сеанс начинать сначала! Люди в очереди стали возмущаться, все сидят хмурые, хотят побыстрее домой. Нам с малой, конечно попало! Олежка, я ничего смешного не вижу!

   К этому времени папа уже поужинал и попросил налить ему чай.

   — Я смотрю, ты чай из трав заварила. Очень вкусно! Это мята?

   — Да, и чабрец. А потом, — продолжала мама, — наша дочь призналась в любви мальчику из очереди, и знаешь, чем он ее покорил? Оказывается, восхищение вызвала его рубашка, рисунка не помню, но в красно-белых тонах, которая напомнила ей тарелку борща! Олег, ты понимаешь? Ребёнок способен увидеть тарелку борща в собеседнике и признаться в любви!

   Тут папа не выдержал и стал смеяться, опустив голову над чашкой. Мама постаралась придать лицу серьезное выражение, но ничего не получилось, и через минуту родители хохотали вместе.

   — Одно могу сказать точно! Друзей она себе найдет даже на Берегу Слоновой Кости!

Через неделю папа сам повёл меня в поликлинику. Санки мы оставили у входа и с трудом нашли место в гардеробной, чтобы повесить там наши шубы. С уже знакомыми мне детьми мы бегали по коридорам, и рассматривали картинки на стенах, представляя, кто из нас принцесса а кто Колобок.

Почетную должность принцессы делить никто не хотел и  Колобком назначили меня. Роль Колобка давалась с трудом, не помог и пушистый вязаный костюмчик, в котором мои тонкие ножки и ручки были похожи на привязанные к нему макароны.

Папа позвал меня к тому времени уже в третий раз, но я его не услышала. Тогда он сам привёл меня в кабинет врача.Ну, как наши дела? — спросил добродушный доктор, — изменения есть?

 — Да, — ответил папа, — но не в лучшую сторону. Она плохо слышит, и стала жаловаться на боль в ухе. Днём ещё может отвлечься и играть, а ночью мы с женой совсем потеряли сон.

— Да, — осмотрев меня, сказал врач, — посмотрите сюда. Видите? У ребёнка полностью закрыт слуховой проход! Это острый отит, воспаление уха. К сожалению придётся вам ложиться в больницу. Вот это направление в стационар, а эту справку отнесете в детский сад.

       —    А может моя жена находиться в больнице вместе с ребёнком?

       —    К сожалению, нет. Это инфекционное отделение, и к тому же сейчас там карантин. Дочь ваша будет находиться в закрытом боксе, так что войти к ней сможет только медсестра или врач.

   Распрощавшись с врачом, мы медленно поплелись к выходу. Папа был расстроен, а я радовалась тому, что мы снова пойдём гулять.

         —   Ну что, козюля, давай тебя оденем…

   Поверх шапки папа укутал меня в пуховый бабушкин платок и проверил, чтобы морозный ветер не проникал мне за воротник.

   Сидеть на санках не получалось, из-за толстой шубы. В народе такие прозвали «чебурашками». Шубы — «чебурашки», в основном коричневого цвета, очень быстро впитывали влагу, и под снегом делались сырыми и холодными, а всем привычные тогда морозы, делали их практически несгибаемыми, превращая полы шубы в ледяной панцирь.

Но мне было хорошо! Откинувшись на спинку санок, я практически лежала. Было уже около пяти вечера, и на улицах зажглись фонари. Снег падал крупными хлопьями на лицо, но мне это не мешало. Напротив, я пыталась поймать снежинки ртом, и радовалась, когда это удавалось.

Повернув голову в сторону, я видела, как в свете вечерних фонарей искрился снег. Несмотря на холод и снегопад, мне уютно и тепло. Несколько жилых кварталов остались позади, и я увидела знакомые ворота детского сада.

   — Слезай Анюта, пойдём поздороваемся с детками, а заодно отдадим твою справку воспитательнице.

Войдя внутрь, я почувствовала замечательный запах творожной запеканки и омлета, и даже подумала, почему раньше его не ела? Вдруг вспомнился аромат детсадовских тефтелей в томате и овощного рагу… Неожиданно во мне проснулся аппетит, и я захотела увидеть, что же сегодня дети едят на ужин.

   — Добрый вечер, Евдокия Ивановна! — поздоровался папа, — мы зашли к вам на минутку, принесли справку. Пожилая воспитательница поздоровалась в ответ и предложила мне остаться и выпить кисель с печеньем.

   — Смотрите, как её дети ждали! Каждый день спрашивают, а когда вернётся Аня? Ну как ты себя чувствуешь, Анюта?

   — Хорошо, Вивдык Иванович! — сказала я, с удовольствием принимая от нее печенье.

   « Вивдык Иванович», как называли её дети, предложила моему папе пройти в раздевалку и подождать меня там. Сама тем временем принялась изучать докторские каракули в справке. За одним из мальчиков пришла мама и он отправился в раздевалку.

Надев пальтишко, он сунул руку в карман и вдруг обнаружил там карамельку!            Прибежал в группу и стал рассказывать, что сегодня днем у него в кармане ничего не было, кроме фигурки солдатика, и вдруг — конфета!

   — Это мой папа наколдовал! — гордо заявила я, — он мне всегда колдует, когда я веду себя хорошо!

   В этот момент все остальные дети стали наперебой утверждать , что тоже вели себя хорошо. Папа к тому моменту уже успел «наколдовать» каждому по конфетке, разложив их по карманам детских шуб и пальто. И началось! Дети стали просить папу сотворить чудо, и он таинственно подходил к каждому шкафчику и делал «волшебный» жест руками.

Потом предлагал проверить, удалось ли чудо. И когда чудо удавалось, дети с восторгом подпрыгивали на месте, показывали друг другу найденные конфеты и не скрывая восторга, в какой-то момент набросились на моего отца с объятиями!

Стульчик, на который он присел, вдруг не выдержал и папа, вместе с ребятами повалился на пол раздевалки! Евдокия Ивановна пыталась стащить детей с моего отца, призывая всех к порядку, а я стояла неподалеку и вдруг поняла, что ревную.  

Я на секунду представила себе, что вдруг мой папа станет любить их больше, чем меня и больше никогда не станет проводить со мной время, что вдруг станет пропадать в детском саду и на санках меня катать не захочет,  и  решительно направилась к выходу.

   — И куда это ты собралась? — остановила меня нянечка, — ты уже нагулялась пару дней назад, когда твоя мать тебя еле-еле от идущего поезда уберегла! Ребята, кто сможет объяснить ей, что убегать опасно?

   Меня окружили дети и пообещали, что будут ждать моего возвращения, и чтобы я быстрее поправилась они готовы отдать мне все «наколдованные» папой конфеты. А он сказал им, что сделает всё возможное, чтобы поскорее вернуть меня в садик.

   — А ты наколдуй, пусть она не болеет, — сказал кто-то из ребят.

   — Я буду стараться, — улыбнулся папа и распрощавшись, мы отправились домой.

   Все последующие три недели мне пришлось провести в больнице. К отиту добавилась ещё и гнойная ангина, которую я подхватила от своего соседа по палате в первые дни моего пребывания в инфекционке. Это был маленький мальчик, с ним была его мама, для которой было сделано исключение, из-за того, что она кормила его грудью.

Его ротик был очень маленьким, что усложнило работу медперсонала, когда пытались провести осмотр или обработать ему горло. От боли он постоянно кричал, его молодая мама плакала и не знала, как ему помочь.

Все дружно мы не спали по ночам и я прятала голову под подушку, стараясь отвлечься и помечтать, что обычно помогало уснуть.   Родители принесли мне детские книжки, альбом для рисования и карандаши.

Я видела их лица сквозь маленькое окошко в двери для «передачек», которая наглухо отделяла всех постояльцев больницы от внешнего мира, и просила принести мне моих пупсиков с одёжками. Мама со слезами в голосе спрашивала, чего бы мне хотелось съесть завтра.

   — Анечка, доця, ты курочку съела? Может тебе блинчиков испечь?

   А я ничего не хотела, я спрашивала, когда меня заберут домой. А медсестра поднимала меня на руки и подносила к окошку, позволяя нам дотронуться друг до друга. Потом меня опускали на пол и, обняв пакет с нехитрым ужином, я под присмотром медсестры направлялась  в свой закрытый бокс.

А родители смотрели мне вслед, на мои худенькие ножки, на коротенький халатик, на удаляющийся бантик. До тех пор, пока другие родители не оттесняли их прочь от окошка, в надежде увидеться со своими детьми…

Источник:

Дневник хромого парикмахера.