Головная «Еболь»

Отрывок, победивший на конкурсе «Пишем роман 2019» литературного объединения «Щеглы» . Тема этапа: «Антагонист».

 1.11.2013 год,

  Баден-Баден.

Решено было начинать работу в салоне с девяти. Взвесив все за и против, я решила не идти на поводу у местных бабушек, которые утверждали, что приличные салоны должны открываться с семи утра.

В конце концов, ради чего тогда все эти годы, потраченные на дополнительное образование? С гордостью открывая входную дверь, я несколько раз обернулась.

В тот момент мне хотелось, чтобы кто-нибудь из прохожих заметил, с каким изяществом моя рука повернула ключ в замке. Собственное дело! И можно самой решать, когда идти в отпуск. И с кем работать.

И продукцией каких фирм. И что немаловажно, в какое время у меня будет обед. Свобода во всём! Теперь уж точно никто не сможет диктовать мне свои условия!

          Десять месяцев спустя.

Я с радостью пригласила их войти. Очень пожилая пара, далеко за восемьдесят. Так мило держатся за руки, так нежно ухаживают друг за другом, думала я. 

— Херрманн, — представилась женщина, — мы так рады, что смогли попасть к вам под конец сезона! 

Он передвигался с помощью роликовой тележки, громко шаркая ногами. В тот момент мне показалось, что обувь он носит на два размера больше. Она помогла ему сесть в глубокое педикюрное кресло. 

Вы знаете, мой муж после инсульта и не сможет объяснить, в каком месте вросший ноготь мешает ему ходить, поэтому я сама покажу вам!

— Конечно, не волнуйтесь, — ответила я с улыбкой, заботливо развязывая шнурки ботинок ее мужа.

Я не ошиблась, когда подумала, что обувь ему велика, — сейчас наберем водичку потеплее, добавим в нее ароматную соль и уже без труда удалим вашему мужу его вросший ноготь… Боже мой! Что это!? 

С удивлением смотрела я на то “чудовище”, которое фрау Херрманн назвала “вросшим” ногтем. Преодолевая тошноту от резкой вони гнилостных ног, улыбнулась, призывая на помощь весь свой профессионализм.

Задержав дыхание, быстро всыпала в ванночку для педикюра огромную горсть парфюмерной соли, спрашивая себя, как я собираюсь работать? Может быть отправить их к другому мастеру?

Но ведь они такие старые и немощные, в соседних салонах их точно не примут. Будем работать.

— Понимаете, — начала фрау Херрманн, словно услышав мои мысли, — нас нигде не берут на педикюр. Как только попадаем к одному мастеру, так записаться к нему во второй раз уже не получается!

Не можем понять, почему? А сами нагнуться мы не можем, чтобы срезать ногти. Да и зрение уже не то!

— Видите ли, — отвечала я сквозь марлевую повязку, — у вашего мужа не просто вросший ноготь. Я спрошу прямо, когда в последний раз он был на педикюре?

— Ну, я уже точно не вспомню, но обычно ему хватает одного раза в три-четыре года, — спокойно ответила фрау Херрманн.

Пару секунд я смотрела на нее, пытаясь понять шутит она или нет. Потом аккуратно приподняла ногу ее мужа и показала то, что уже долгое время причиняло ему боль при ходьбе:

невероятно толстые, похожие на слоновьи бивни ногти, от постоянного контакта с обувью стали заворачиваться вниз под его ступню. Особенно “преуспел” в этом мизинец правой ноги, который каким-то образом обвился вокруг стопы впиваясь в кожу возле большого пальца.

К моему удивлению фрау Херрманн это не смутило.

— Ну что же, — спокойно сказала она, — если мастера не умеют стричь ногти, значит они плохие мастера!

Я решила промолчать, учитывая, что скоро придется работать и с ней. С трудом добившись хоть сколько-нибудь сносного результата, и сменив две алмазные фрезы, я сделала пару фотографий, пополнив коллекцию своих работ из серии “до” и “после”.

Благодарностью сияли теперь глаза ее мужа, и он даже поцеловал мне руку. По лицу фрау Херрманн я поняла, что порыв этот ей не понравился. 

     Весь последующий сеанс педикюра прошел в напряжении. Опустив ноги в ванночку, она то и дело подпрыгивала, расплескивая воду на пол. Капризничала, жаловалась на то, что ей холодно, что у меня ледяные “ручищи” и она чувствует это даже сквозь мои перчатки!

Хваталась за свою сумку, чтобы “не украли деньги”, обижалась, когда я спрашивала, нет ли у нее аллергии на цитрусовые.

— Что за тупые вопросы? Зачем вам это знать? — прижимая сумку к груди вскрикивала она, — вы не имеете права об этом спрашивать!

И тогда я спокойно отвечала, что работаю с фруктовой кислотой, и знать это необходимо. В конце сеанса, я обратила внимание на повязку, чуть выше лодыжки, которую прикрывали ее брюки. Осторожно спросила, что случилось?

— Ах это… Это уже год не заживает, из-за диабета.

Я пыталась помочь ей одеться, но она грубо оттолкнула мою руку.

— Сама справлюсь! А деньги я вам завтра занесу, я их забыла!

Уставшая и изумленная, я тихо сказала:

— Хорошо, завтра, — и назвала общую сумму.

Нужно ли говорить, что ни на следующий день, ни через две недели, фрау Херрманн мне денег не принесла.

Вместо этого она стала донимать меня ночными звонками, обвиняя в том, что я ранила ей ногу чуть выше лодыжки своей “страшной машиной”, и теперь у нее там воспаление!

И что деньги за своего мужа она не собирается платить, так как муж у меня на педикюре не был! И что она пойдет и пожалуется на меня за то, что я вымогаю у нее деньги.

Через неделю телефонного террора звонки участились и она стала требовать, чтобы я сама вернула ей деньги, за работу, которую выполнила “ужасно”! А еще через неделю, когда я уже подумывала обратиться в полицию, явилась в салон.

— Вы меня ранили! — кричала она громко, чеканя каждый слог, — ра-ни-ли! 

Я пыталась ее успокоить, когда она стала задыхаться, а кто-то из клиентов даже вызвал скорую помощь. Поведение Фрау Херрманн становилось все более агрессивным, и вдруг она с силой ударила меня по руке! Я опешила, а она ударила снова.

И дальше, как во сне, чьи-то мутные глаза, “пыхтящие” звуки и худые руки-прутья, от которых я старалась увернуться…

 «Скорая» приехала очень быстро. За это время клиенты успели оттащить от меня фрау Херрманн и усадить в кресло, пригрозив полицией. Говоря, что нужно успокоиться, врач вместе с помощником не без труда вывели ее из салона.

— Ты еще услышишь обо мне, — кричала она, — я хочу чтобы она извинилась! Извинись! 

— Извините, — с трудом произнесла я, — и пожалуйста, найдите себе другого мастера! 

— Я тебя прощаю, — ответила фрау Херрманн победоносно, — и даю слово, что больше никогда не приду!

PS. Фрау Херрманн сдержала свое слово и больше никогда не приходила в салон.

Неконтролируемые вспышки гнева оказались редкой формой деменции. Все же она успела написать письмо своему адвокату, в котором требовала возместить ей ущерб, за “вред, нанесенный здоровью”.

Но вместе с требованием “ответить за свои поступки”, я получила еще одно письмо от ее адвоката. В нем говорилось о том, что их сторона никаких претензий ко мне не имеет, по причине смерти его подзащитной, фрау Херрманн.

Источник:

https://docs.google.com/document/d/1MG1FGUxEzN-WLiDg7uUutIrTISDmTTup5QGWmV5dXaI/edit?usp=sharing

Как часто посещаете сенанс педикюра?

Просмотреть результаты

Загрузка ... Загрузка ...

Рейтинг ( Пока оценок нет )

Оцените автора
( 3 оценки, среднее 3.67 из 5 )
Психолог на дому
А вы всё ещё считаете, что клиент всегда прав?

Нажимая на кнопку "Отправить комментарий", я даю согласие на обработку персональных данных и принимаю политику конфиденциальности.

  1. Larysa

    Жуть! Впечатлило спокойствие мастера…

    Ответить
  2. Ирина Квитко

    О,Ангелы!!! Закрывайте двери мои от таких больных!!!

    Ответить
    1. Anipa автор

      Жаль, не все понимают, что клиенты бывают разные.

      Ответить