Фрау Меркель

Отдел по работе с мигрантами

Гаггенау,

Октябрь 2016 год

Сухонькие пальчики несколько раз перевернули один и тот же документ из моей папки. Тонкие, длинные руки скорее походили на лапки богомола, и неспешно перекладывали документы из одной части стола в другую, справа налево, сверху вниз. Затем принялись за папку Вероники. Мы терпеливо наблюдали за тем, как фрау Меркель поправила очки, сняла их, медленно положила на стол, затем снова взяла за  дужку и надела их себе на нос.

Непонятно было, как эти очки держатся на таком тоненьком, худеньком носике. Толстые стёкла в грубой серой оправе, были похожи на случайно зацепившуюся на краю пропасти телегу, которая, по всем законам физики должна была упасть, но волшебным образом удержалась. Склеенные воском седые волосики, с претензией на натуральность, торчали в стороны, а разная длина волос на висках указывала на попытку сэкономить на парикмахере.

До сегодняшнего дня разговаривали мы только по телефону, и ни разу не встречались лично. Наш последний разговор оставил о фрау Меркель неизгладимое впечатление, и теперь я понимала, почему. Образ стал полным.

 Примерно неделю назад для какого-то отчета ей понадобился адрес и название больницы, в которой родилась Вероника. И, “если это возможно”, то и дата открытия той самой больницы. Проблемы с пониманием возникли уже на первой минуте разговора.

Найдя в поисковике адрес роддома, я продиктовала его и уточнила, что обычно названия больниц в документах не указывают и все, что мне известно, это номер. В моём случае, это адрес такой-то, «Первая городская больница». А наименования в основном даются клиникам и НИИ. В трубке послышалось протяжное: «Эээээ…»

 —   Но позвольте, — недоверчиво сказала фрау Меркель, — каждая больница носит имя ее основателя!

 —   Не каждая! «Первая городская больница» была построена в советское время и стала гордо называться «Первой»!

Но фрау Меркель меня не слушала. Она уже искала информацию о Полтавской больнице под номером один. Ничего не нашла и задумчиво сказала:

       —   Скорее всего у вас в Советском Союзе устроено всё совсем по другому… И не удивительно, ведь у вас там сейчас такое творится!

Сначала я не поверила и решила переспросить:

       —   Извините, где???

       —   Ну у вас, в Советском Союзе! – и прежде, чем я опомнилась, задала следующий вопрос:

       —   Вы наверное не знаете дату открытия этой больницы? Уверена, что не знаете…

       —   Нет конечно! А какое отношение это имеет к получению немецкого паспорта? – я уже сомневалась в смысле нашего разговора. Но фрау Меркель заставила меня в тот вечер перезвонить всем моим знакомым, задав свой последний «ответственный» вопрос:

       —   Скажите пожалуйста, а на тот момент, когда вы рожали свою дочь, «Первая городская больница» уже была построена?

В недоумении я посмотрела на трубку телефона, как буд-то видела перед собой тупое выражение лица собеседницы, и тихо выдохнула:

       —   А вы как думаете? – и отключив телефон, с шумом опустилась в кресло.

  Сейчас фрау Меркель в полной мере наслаждалась своими полномочиями, и старалась использовать любую возможность, чтобы оттянуть момент выдачи документов.

 Иногда она вставала из-за стола, подходила к стеллажам с документами, долго смотрела на них, выбирала одну из папок, снова возвращалась за стол и при этом не произносила ни слова. Её передвижения по кабинету не имели на мой взгляд никакой логики, все нужные ей бумаги, связанные с нашими паспортами лежали у нее на столе, и нужно было просто внимательно их прочитать.

Первые пять минут прошли в полном молчании, после того, как фрау Меркель, поднесла указательный палец к тонким губам и не глядя на нас, небрежно указала на стулья вдоль стены.  Мы следили за ее движениями, но не решались прервать.

В какой-то момент воцарилась неприятная давящая тишина, а лицо фрау Меркель застыло в улыбке превосходства, с какой обычно дети смотрят на своих товарищей, демонстрируя новенький велосипед.

В очередной раз когда она перекладывала мою папку с места на место, задумчиво взяла со стола полосатую чашку. Поднесла ко рту, отпила из неё невидимый чай и даже не поняла что чашка пуста. Задумчиво вернула её на место и тихо, почти болезненно произнесла:

    —  Скажите пожалуйста, почему вы хотите сменить имя?  —  подобную интонацию голоса обычно использует уставший человек, вынужденный ухаживать за больными людьми, желая соврать им, что «всё будет хорошо!»,  —  Не стану скрывать, имя ваше для моего уха звучит странно и непонятно. То ли вы Гана, то ли вы Джанна?

Как бы там ни было, не считаете ли вы себя предателем по отношению к своим родителям, которые дали вам это имя? Как правильно оно произносится?

       Я попыталась объяснить, что имя Ганна было дано мне не моими родителями, а новым украинским государством, которое после развала СССР национализировало имена. Так вместо имени Анна, во всех официальных документах я стала Ганной, и вместо любимого мною, уменьшительного имени Анечка, ко мне приклеилось смешное и нелепое, на мой взгляд, имя Ганнуся.

       —  Вот, посмотрите, — указала я фрау Меркель на оригинал моего свидетельства о рождении, — вот здесь, даже человек не знающий русского языка может догадаться, что имя данное мне при рождении, это Анна! Я очень им горжусь и хочу в немецкий паспорт внести свое родное имя!

Фрау Меркель осторожно взяла из моих рук документ. По выражению её лица было понятно, что факты не вязались с обстоятельствами. Она вопросительно посмотрела на меня. Новое свидетельство о рождении было выдано мне в 2007 году перед тем, как я переехала в Германию и вышла замуж за немца. Тогда в немецком посольстве меня заставили переделать документы на новые, украинского образца. Только такие документы считались легальными.

Категорически не принимались ни мое настоящее свидетельство о рождении, ни  свидетельство о разводе, ни свидетельство о рождении ребёнка. Всё это отвергалось, и за большие деньги требовалось сменить на новый формат документов.

К моему откровенному разочарованию, фрау Меркель меня не поняла. Она не могла понять почему я не хочу оставаться «Ганной» и дальше.

    —  Такое имя, как Ганна мне чуждо. С ним я чувствую себя нехорошо, неуверенно и совершенно другим человеком! Это имя не соответствует моему характеру, я не чувствую себя «Ганной»! Я люблю своё имя и на законном основании хочу его вернуть! Для этого у вас на руках есть все документы переведенные на немецкий язык.

Ссылка на оригинал:

Эмигрантка города ББ.