«Даррахой днифник!»
— Вот, полюбуйся, малая снова полезла в аквариум! Не понимаю, что она там ищет? Папа нервно привёл меня на кухню, — я же запретил тебе опускать руки в воду к рыбкам, они болеют и плавают кверху брюхом!
— А почему кверху брюхом? — я спрашиваю только для того, чтобы отодвинуть «серьёзный разговор» хотя бы на пять минут.
— Да потому, что дохнут рыбы от этого! Ты знаешь, сколько микробов на твоих руках? — папа изобразил в воздухе руками нечто, что могло бы говорить о множестве этих самых микробов.
— Ладно, давай посмотрим, как там наши рыбы, — устало сказала мама, вытирая руки о кухонное полотенце, — надеюсь, ты хоть водоросли не стала пересаживать с места на место, как в прошлый раз?
Но всё оказалось сложнее. Моя непомерная любовь к пластилину оказалась сильнее здравого смысла и в этот раз я решила не просто пересадить водоросли, но и добавить к ним новые, заботливо принесённые в носовом платке растения, добытые и сорванные мной на прогулке сегодня утром. Я разместила стебельки клевера и сныти в пластилиновые «горшочки», надёжно скрепив их у основания, тем самым создав в папином аквариуме совершенно новую, и как мне казалось, неповторимую атмосферу. Дополняла всю эту красоту миниатюрная игрушечная мебель, подаренная мне бабушкой ко дню рождения и расставленная среди цветных камешков и ракушек.
— Аня!!! Тебе сегодня шесть лет исполнилось, скоро в школу идти, а ведёшь себя как трёхлетняя девочка! — мама быстро схватила сачок и стала пересаживать скалярий, гуппи и барбусов в литровую банку, спасая их от отравления. Папе предстояла чистка аквариума и полная замена воды. А между тем, времени до прихода гостей оставалось совсем немного. С чисткой сельди от костей, которой он занимался, пришлось повременить и оба родителя думали теперь, как сократить время на салатах. «Селёдка под шубой»- один из любимых салатов нашей семьи, и отказываться от него отец не собирался. Для того, чтобы салатик этот быстро пропитался майонезом, решено было не смазывать каждый слой отдельно, а сначала смешать каждый из ингредиентов с соусом, а затем просто собрать уже подготовленные продукты. Получилось превосходно! Гости с удовольствием ели и спрашивали, в чём секрет такой небывалой нежности нашей знаменитой «шубы»?
Отец улыбался и говорил, что секрет в незапланированной «рыбалке», и что благодаря моей изобретательности, на свет уже и раньше появлялись некоторые кулинарные «шедевры». И рассказал о том, как некоторое время назад, из-за границы вернулся мой дядя.
Приехав в отпуск, он привёз нам в подарок сладости. Среди невероятных жевательных мишек, ягодок и подушечек, мне достался пакетик с арахисом в шоколадной глазури и сахаре. В тот же миг я отпросилась у мамы погулять во дворе, прихватив с собой немецкий презент. За забором нашего дворика гуляли соседские дети, и упустить случая похвастаться, я не могла. Среди них был мальчик Боря, жадный до безобразия, но вечный попрошайка. Разноцветный пакетик у меня в руках он увидел моментально
— Эй ты, а ну-ка дай сюда конфеты! — закричал он, подбегая к забору.
Я медленно прожевала очередное драже и полезла за следующим.
— Я сейчас старшего брата позову и он оторвет их у тебя с руками! — не унимался он.
Отойдя от забора, я обещала принести ему такие же.
— Смотри же! — погрозил мне толстым кулачком Боря.
Делиться совсем не хотелось и, проходя мимо сарая с клетками, я вспомнила о кроликах, которых разводил мой дед… В каком месте на кухне стоял сахар я уже знала. Воспользовавшись тем, что все внимание взрослых было занято рассказами моего дяди о загранице, я вышла на улицу с пакетиком от конфет, которые к тому моменту мной уже были съедены, и в который был насыпан до трети сахар, и пробралась в сарай. Кролики смотрели на меня с удивлением, когда я собрала их какашки в пакетик с сахаром. Некоторые кроличьи «горошки» показались мне недостаточно темными для «шоколада» и я открывала клетку за клеткой, выбирая подходящие по цвету и размеру. В конце концов получилось правдоподобно. Оставалось только встряхнуть упаковку, хорошенько все перемешав… Моему наглому маленькому соседу «конфеты» не понравились, и решено было оставить меня в покое, сказав напоследок, что вкус у меня странный. Но самый большой сюрприз ждал моего дедушку, который занимался разведением новых пород кроликов. Освобожденные мною животные, воспользовавшись случаем, «переженились» между собой, разрушив тем самым все дедушкины старания ещё на долгие месяцы.
Как мы пришли домой тогда, я уже не помню, но меня наказали. Мама посадила меня за стол и положила передо мной чистую тетрадь. Писать к тому времени я уже немного умела и она предложила мне «подумать о своём поведении» и записать в нее все качества «хорошей девочки»
— А что это за тетрадь, — спросила я, — специальная?
— Да, — сказала мама, — можешь назвать её волшебным дневником.
Я долго просидела тогда над раскрытой страницей и в конце концов написала корявыми буквами, как мне тогда казалось, своему новому, волшебному другу:
« Даррахой днифник! Я болше такнибуду. Какашки кушать нилзяникаму и Боре тожи!»
А как ведут себя хорошие девочки я рассказывала маме уже на следующий день, помогая лепить вареники. И судя по ее улыбке, она была счастлива!
Источник: https://docs.google.com/document/d/1C1lsXWxSBwJvVrvBQirynnXafAsFPrY5uIWngs7hIOs/edit?usp=sharing
Заячий переулок.
Родилась я в частном домике, с крохотной кухонькой и одной комнатой, которая служила нам и спальней и гостиной и столовой. Ни ванной комнаты, ни туалета в доме не было. Для этого нужно было проделать длинный путь от домика к деревянной маленькой постройке, приспособленной под туалет, как летом, так и зимой, что было не совсем уютно при средней зимней температуре в минус 20 градусов. Мыли меня родители в детской ванночке, сами использовали тазик. Летом пользовались летним душем, который сконструировал и построил мой дед. Секрет такого душа заключался в огромной кастрюле «выварке», как её называли, такие обычно использовали для вываривания постельного белья. Дедуля припаял к её днищу кран, закрепил как-то ситечко для душа, и можно было пользоваться! Проблема заключалась только в двух вещах. Когда не было дождя, воду для «душа» нужно было таскать вёдрами и заполнять ёмкость на уровне второго этажа, подымаясь по садовой лестнице, приставленной к кабинке с душем. И кроме того, температура воды в кастрюле напрямую зависела от солнечных лучей, которые в течении всего летнего дня нагревали её до приемлемой температуры. Но иногда всё-же, помыться было проблематично, либо из-за отсутствия солнца, либо по причине слишком большой его активности, когда из душа лился практически кипяток. Кроме того, воду нужно было расходовать очень экономно, не забывая и о других обитателях нашего дворика. Кроме нас троих, в бабушкином дворе жили ещё квартиранты, в примыкавшем к нашему домику флигеле. Как и в нашем случае, в их распоряжении была одна комнатка и кухня. Мне, ребёнку, доставляло огромную радость бегать от одного входа к другому. Бабушка с дедушкой были рядом, на расстоянии трёх метров от нас. Я с удовольствием проверяла содержимое бабулиного холодильника, и наводила «ревизию» в её нехитрых запасах. Тогда, как мне казалось, в наших семейных отношениях царил уют, покой и полная гармония, как в сказках, где живут долго и счастливо…
Тогда я думала, что в семье должен быть главным тот, кто больше по размеру. Конечно, для меня это был папа! И из обрывков фраз, которые доносились до меня в полудрёме, я ещё не понимала, что значит фраза «взаимное уважение», которое мой отец произносил всё чаще, упоминая бабушкино имя.
— Как так? — кричал он шёпотом маме, — твоя мать заходит к нам в дом, видит, что я готовлю еду и обращается к тебе с указаниями на мой счет? Как можно было при тебе, моей жене, сказать:« Алла, скажи Олегу, что я сказала, принести воды!» Она что, не может попросить меня об этом сама? Попросить, а не приказывать через тебя!
— Ну Олежка, ну пойми ты её тоже, — отвечала мама, — она просто не умеет церемониться!
— Давай, дорогая, что-то решать на счёт квартиры! Я сейчас понимаю деда, который лупил её в молодости! Я считаю, что она теперь мстит мне, мужику, унижая и указывая мне «моё место»!
— Мои родители родили и воспитали семерых детей! Все выросли нормальными, достойными людьми! — мама старалась не повышать голос.
— Они потому и стали достойными людьми, что вовремя ушли от родителей! А ты подумала, что будет с нами? У нас нет ничего своего, кроме Аньки! Что будет видеть она, когда пойдёт в школу?
Но мама умоляла подождать, пока папе от завода дадут квартиру. Ведь обещали же! Ну подумаешь, несколько лет подождать придётся, но ведь будет своё, отдельное жильё!
Но отец слов на ветер не бросил. Купил билет, и на какое-то время уехал к матери на западную Украину. Мама моя, приняла решение в очень короткое время, так как выяснилось, что у неё будет ребёнок.
Но всё это произойдёт немного позже. А пока, я хожу в детский сад. В тот особенный мир, где у каждого ребёнка была своя тумбочка с картинкой, своя раскладушка с тяжёлым постельным мешком, которые разбирали и собирали мы сами, каждый день для послеобеденного сна. Когда ты маленький, весь мир кажется тебе огромным а всё, что ты делаешь-значимым! Я помню, как важно было делать всё с коллективом , вместе кушать, спать, одеваться на прогулку и даже сидеть на горшках! Тогда мы все были одинаковыми, те же трусики, маечки, гольфики… Но были отличия, которые вдохновляли меня каждый день. Каким-то странным образом во мне зародилась любовь к этим прекрасным сказочным существам, а именно к мамам наших детей! Когда я видела женщин, в их образах меня восхищало всё, рюшки на скромных платьях и их расцветка, духи, украшения… Особенно украшения! И чем прозрачнее был камень в кулоне на шее, чем больше света отражали её серьги, чем элегантнее был ремешок на часах, тем больше я мечтала! Я смотрела на причёски конца 70-х и думала, что буду носить такие же. Я видела, как грациозно передвигаются мамы наших малышей на высоченных каблуках, и как, наверное, гордятся ими их дети и их мужья! Помню, как жадно пыталась запомнить новые для меня образы, чтобы, «когда вырасту», выглядеть так-же. Я любила женщин, которые заставляли меня мечтать. Я любила маму, которая всегда была красивее всех женщин на свете! Тоненькая, хрупкая, красивая. Моя! И аромат у неё всегда был особенным. Она пахла цветами, травами, осенью — дождём, и холодком — зимой. Особенно я любила обнимать её вечером, когда она приходила забирать меня после работы, и в её песцовом воротничке на очень простеньком пальтишке, оставался запах мороза, смешанный со скромными духами. Казалось, что роднее и любимее запаха нет во всём мире!
Сегодня мама пришла забирать меня позднее обычного. «Было много работы», сказала она, проходя в группу и, поймав меня взглядом. Я сидела и ковырялась в тарелке с манной кашей, пытаясь построить из неё горку.
— И долго она так сидит? — спросила мама воспитательницу.
— Около часа. Все детки уже поели, а она вот, ни в какую! То нога у неё затекла, то она не голодная, то много соли, то мало сахара…
— Понятно. Анюта у нас и так-то есть не любит, а манную кашу и подавно. Ты почему кашу не ешь, доця? А к молоку даже не прикоснулась!
— Там пенка! Я такого не пью! А кашу не люблю! — я пытаюсь всеми силами изобразить на лице свою нелюбовь к манной каше, — когда мама даёт мне молоко, там пенки не плавают!
— А у нас плавают! — воспитательнице явно надоело меня уговаривать, — И вообще, не будешь есть, не вырастешь! Алла Яковлевна, вам бы показать её врачу, а то так ведь и заболеть недолго. Она и так простужается у вас каждый второй месяц, скоро утренник, к нему нужно готовиться. А как мы дадим ей учить стишок, когда она постоянно отсутствует? Вы только правильно нас поймите, мы разыгрываем сценку, дети один за другим произносят слова… А тут вдруг ваша Аня снова заболеет, и снова подведет!
— Да, — говорит мама, — я всё понимаю… А где моя дочь?!
Воспользовавшись моментом, я решила разыграть маму и устроить ей сюрприз! Незаметно выйдя из-за стола, в то время, пока взрослые общались, я наскоро набросила на себя пальтишко , и прямо в тапочках, чтобы не стучать каблучками сапог, выбежала на улицу. План был такой: мама спохватится, начнёт меня искать, придёт домой, а я уже там! Сюрприз! Дальше все радуются друг другу и тому, что шутка удалась. Из того, что было дальше, помню не много. Помню, как по щиколотки проваливалась в грязный талый снег, как бежала в пальто на распашку и ужасно вспотела. Дорога к дому проходила через железнодорожный путь. Пересекая его я услышала испуганный крик мамы, помню, как обернулась и увидела её глаза. Мне казалось, что мама поддержала мою затею и согласна играть в догонялки. Поэтому смеясь, побежала ещё быстрее… Как раз в это время показался товарный поезд, но я его как будто не видела. Моей целью было прибежать домой раньше мамы, и ни под ноги, ни по сторонам я уже не смотрела. Мне повезло, что я поскользнулась и упала прямо возле идущего поезда! Мама, выкрикивая моё имя, подбежала ко мне, схватила меня на руки и до боли прижала к себе. Я слышала, как стучит её сердце, но говорить она уже не могла… Я ничего не понимала, всё ещё думая, что это игра, и истерично смеялась, когда мама плакала, сидя в снежной массе, раскачиваясь из стороны в сторону, и боясь выпустить меня из объятий.
— Я выиграла! Я первая! Я тебя победила! — ликовала я.
— Ты нас всех победила, — тихо сказала мама, поднимаясь, и неся меня обратно.
Нужно ли говорить, что и на этот утренник я не попала? В этот раз мы с мамой болели вместе. Садиковский стишок мы с ней всё-таки выучили, но ставить меня в общую постановку никто из воспитателей не решился. По причине сильной простуды мама не успела сшить мне вовремя костюм снежинки. В последний момент было решено остаться дома и не идти на утренник, так как сильный насморк не давал мне внятно произносить слова.
— Вот видишь, как бывает, когда дети не слушаются, — с укоризной говорила мама, — хорошо ещё, что наши с тобой «догонялки» не закончились воспалением лёгких!
По уже привычной для меня «больничной схеме» мама сварила картофель «в мундире», поставила кастрюлю на стол и подозвала меня. Мне нравился этот ритуал — дышать над паром горячей картошки, в этом было что-то особенно домашнее, к чему я привыкла с самого раннего детства, и что всегда ассоциировалось с дальнейшим ужином, и следующим за ним просмотром диафильмов. Как только мы с мамой склонялись над кастрюлькой и накрывались покрывалом, мама обязательно напоминала мне, как правильно дышать над паром, чтобы прогревались лёгкие и «открывался носик». Приблизительно через 15 минут мы вытирались полотенцем, мне заботливо расчёсывали взмокший чубчик и отправляли в комнату, смотреть «Спокойной ночи малыши!» За это время мама успевала довести до ума нехитрый ужин, состоящий из того же отварного картофеля, к которому подавалась жирненькая сельдь и квашенная капуста с ароматным постным маслом.
Сейчас я сижу на табуретке и болтаю ногами в толстых вязанных носках. Вижу, как из оставшейся части картофеля мама делает лепёшку, размяв её и добавив к ней мёд. Затем меня раздевают и на область грудной клетки накладывают эту массу, разделив её на две равные части. Вторая лепилась на область между лопатками. Сверху всё это оборачивалось целлофаном, потом тёплым платком. Наверх одевалась пижама и уже сверху пижамы — шерстяной вязаный жилет.
К подобным оздоровительным манипуляциям относились горчичники, банки, сухая горчица в носках и горчичные ванночки для ног. Всё это помогало телу пропотеть, выгнать хворь наружу.
Упаковав меня таким образом, что я с трудом могла передвигаться, мама настраивала фильмоскоп и заряжала в него плёнку. Конечно же с моими любимыми сказками! Мне было уютно в тёмной комнате, где за аляповатый ковёр на стене заправлялась белая простыня, служившая экраном. Обычно показывать и читать диафильмы было заданием папы, который к тому времени уже приходил с работы.
Я устраивалась поудобнее и с восторгом смотрела на ярких, добрых персонажей, а папа читал:
— Лягушка, лягушка! Где ты была?
— Ква! Важные были дела! Утром купалась в пруду.
Днём загорала в саду.
Под лопухом в тишине, съела я муху на ужин.
Ночью спала на луне, которая плавала в луже…
Я всегда любила рисовать принцесс и красивых тётенек. Но никогда не мечтала быть одной из них. Мне, например, жизнь белки в её уютном дупле, казалась куда интереснее. Как в диафильме, где на маленьком столике стоит самоварчик, вокруг висят связки сухих ягод и гирлянды грибов, а за столом сидят зверята и пьют травяной чай с вареньем. Меня все любят и я всем рада!
Закутав меня поуютнее в одеяло, папа желает мне спокойной ночи и пытается побыстрее уйти на кухню и, наконец поужинать, но я стараюсь задержать его ещё на какое-то время.
— Расскажи мне сказку про Боровичка!
— Нет Анюта, не сегодня. Ты уже и мультик посмотрела и истории послушала и мандаринку съела, а вот папа твой ничего ещё не ел!
— Ну тогда преврати меня в гномика, — в полудрёме прошу я его, — или наколдуй конфетку…
— Завтра, всё завтра! — папа целует меня и уходит к маме на кухню.
Источник: https://docs.google.com/document/d/1730dAu1a0WqtXFodGAACSqt5zzH2YKOQOLndUG9pnEU/edit?usp=sharing
Папа — универсальный волшебник. Будни «Колобка».
— Ну, как прошёл ваш день? — спрашивал папа, счищая кожуру с отварного картофеля.
— Да потихоньку. Сегодня были с ней в поликлинике. Наш врач на больничном и на прием мы попали к молодой девочке, скорее всего выпускнице мединститута. Минут десять читала нашу карточку, посмотрела на малую и сказала, что ничего особенного не видит! Тогда я предложила ей, для уверенности воспользоваться эндоскопом. Она сказала, что из нас двоих врач тут — она, и отправила меня в соседний кабинет, где и принял нас, к счастью, нормальный доктор! Правда, просидели мы под кабинетом около часа, да потом ещё столько же в очереди у кабинета физиотерапии. Завтра снова пойдем. Ей прописали столько процедур, что ближайшие десять дней нам будет чем заняться.
— Ну вот видишь, как раз и время у вас появилось, чтобы пообщаться и сказки почитать, — улыбнулся папа, — жаль только, что время это приходится проводить с такими-же больными детьми, среди кашля и соплей. Тем более дети не сидят на месте и развлекаются общением друг с другом, не думая о вирусах и микробах.
— Вот именно! Сегодня например, во время сеанса тубус-кварц, наша Аня отправила меня в коридор, заявив, что она уже большая и способна сама удерживать трубочку в носу. Медсестра разрешила сказав, что сама за всем проследит. Ты ведь помнишь, что такое тубус-кварц? Пластиковая трубка, через которую проходит лечебный свет от кварцевой лампы, и применяют его при лечении ушей, горла и носа. Так вот представь себе, пока медсестра вышла в соседний кабинет за чистыми инструментами, дети успели «примерить» друг у друга насадки и поменяться местами! То есть наша дочь придумала игру в «слоников» и вернувшись, медсестра обнаружила вокруг аппарата детей, сидящих с трубками в носу! И тех, что лечили горло и уши. Все сидят и смеются, радость царит неимоверная, пришлось десятиминутный сеанс начинать сначала! Люди в очереди стали возмущаться, все сидят хмурые, хотят побыстрее домой. Нам с малой, конечно попало! Олежка, я ничего смешного не вижу!
К этому времени папа уже поужинал и попросил налить ему чай.
— Я смотрю, ты чай из трав заварила. Очень вкусно! Это мята?
— Да, и чабрец. А потом, — продолжала мама, — наша дочь призналась в любви мальчику из очереди, и знаешь, чем он ее покорил? Оказывается, восхищение вызвала его рубашка, рисунка не помню, но в красно-белых тонах, которая напомнила ей тарелку борща! Олег, ты понимаешь? Ребёнок способен увидеть тарелку борща в собеседнике и признаться в любви!
Тут папа не выдержал и стал смеяться, опустив голову над чашкой. Мама постаралась придать лицу серьезное выражение, но ничего не получилось, и через минуту родители хохотали вместе.
— Одно могу сказать точно! Друзей она себе найдет даже на Берегу Слоновой Кости!
Через неделю папа сам повёл меня в поликлинику. Санки мы оставили у входа и с трудом нашли место в гардеробной, чтобы повесить там наши шубы. С уже знакомыми мне детьми мы бегали по коридорам, и рассматривали картинки на стенах, представляя, кто из нас принцесса а кто Колобок. Почетную должность принцессы делить никто не хотел и Колобком назначили меня. Роль Колобка давалась с трудом, не помог и пушистый вязаный костюмчик, в котором мои тонкие ножки и ручки были похожи на привязанные к нему макароны. Папа позвал меня к тому времени уже в третий раз, но я его не услышала. Тогда он сам привёл меня в кабинет врача.Ну, как наши дела? — спросил добродушный доктор, — изменения есть?
— Да, — ответил папа, — но не в лучшую сторону. Она плохо слышит, и стала жаловаться на боль в ухе. Днём ещё может отвлечься и играть, а ночью мы с женой совсем потеряли сон.
— Да, — осмотрев меня, сказал врач, — посмотрите сюда. Видите? У ребёнка полностью закрыт слуховой проход! Это острый отит, воспаление уха. К сожалению придётся вам ложиться в больницу. Вот это направление в стационар, а эту справку отнесете в детский сад.
— А может моя жена находиться в больнице вместе с ребёнком?
— К сожалению, нет. Это инфекционное отделение, и к тому же сейчас там карантин. Дочь ваша будет находиться в закрытом боксе, так что войти к ней сможет только медсестра или врач.
Распрощавшись с врачом, мы медленно поплелись к выходу. Папа был расстроен, а я радовалась тому, что мы снова пойдём гулять.
— Ну что, козюля, давай тебя оденем…
Поверх шапки папа укутал меня в пуховый бабушкин платок и проверил, чтобы морозный ветер не проникал мне за воротник.
Сидеть на санках не получалось, из-за толстой шубы. В народе такие прозвали «чебурашками». Шубы — «чебурашки», в основном коричневого цвета, очень быстро впитывали влагу, и под снегом делались сырыми и холодными, а всем привычные тогда морозы, делали их практически несгибаемыми, превращая полы шубы в ледяной панцирь. Но мне было хорошо! Откинувшись на спинку санок, я практически лежала. Было уже около пяти вечера, и на улицах зажглись фонари. Снег падал крупными хлопьями на лицо, но мне это не мешало. Напротив, я пыталась поймать снежинки ртом, и радовалась, когда это удавалось. Повернув голову в сторону, я видела, как в свете вечерних фонарей искрился снег. Несмотря на холод и снегопад, мне уютно и тепло. Несколько жилых кварталов остались позади, и я увидела знакомые ворота детского сада.
— Слезай Анюта, пойдём поздороваемся с детками, а заодно отдадим твою справку воспитательнице.
Войдя внутрь, я почувствовала замечательный запах творожной запеканки и омлета, и даже подумала, почему раньше его не ела? Вдруг вспомнился аромат детсадовских тефтелей в томате и овощного рагу… Неожиданно во мне проснулся аппетит, и я захотела увидеть, что же сегодня дети едят на ужин.
— Добрый вечер, Евдокия Ивановна! — поздоровался папа, — мы зашли к вам на минутку, принесли справку. Пожилая воспитательница поздоровалась в ответ и предложила мне остаться и выпить кисель с печеньем.
— Смотрите, как её дети ждали! Каждый день спрашивают, а когда вернётся Аня? Ну как ты себя чувствуешь, Анюта?
— Хорошо, Вивдык Иванович! — сказала я, с удовольствием принимая от нее печенье.
« Вивдык Иванович», как называли её дети, предложила моему папе пройти в раздевалку и подождать меня там. Сама тем временем принялась изучать докторские каракули в справке. За одним из мальчиков пришла мама и он отправился в раздевалку. Надев пальтишко, он сунул руку в карман и вдруг обнаружил там карамельку! Прибежал в группу и стал рассказывать, что сегодня днем у него в кармане ничего не было, кроме фигурки солдатика, и вдруг — конфета!
— Это мой папа наколдовал! — гордо заявила я, — он мне всегда колдует, когда я веду себя хорошо!
В этот момент все остальные дети стали наперебой утверждать , что тоже вели себя хорошо. Папа к тому моменту уже успел «наколдовать» каждому по конфетке, разложив их по карманам детских шуб и пальто. И началось! Дети стали просить папу сотворить чудо, и он таинственно подходил к каждому шкафчику и делал «волшебный» жест руками. Потом предлагал проверить, удалось ли чудо. И когда чудо удавалось, дети с восторгом подпрыгивали на месте, показывали друг другу найденные конфеты и не скрывая восторга, в какой-то момент набросились на моего отца с объятиями! Стульчик, на который он присел, вдруг не выдержал и папа, вместе с ребятами повалился на пол раздевалки! Евдокия Ивановна пыталась стащить детей с моего отца, призывая всех к порядку, а я стояла неподалеку и вдруг поняла, что ревную. Я на секунду представила себе, что вдруг мой папа станет любить их больше, чем меня и больше никогда не станет проводить со мной время, что вдруг станет пропадать в детском саду и на санках меня катать не захочет, и решительно направилась к выходу.
— И куда это ты собралась? — остановила меня нянечка, — ты уже нагулялась пару дней назад, когда твоя мать тебя еле-еле от идущего поезда уберегла! Ребята, кто сможет объяснить ей, что убегать опасно?
Меня окружили дети и пообещали, что будут ждать моего возвращения, и чтобы я быстрее поправилась они готовы отдать мне все «наколдованные» папой конфеты. А он сказал им, что сделает всё возможное, чтобы поскорее вернуть меня в садик.
— А ты наколдуй, пусть она не болеет, — сказал кто-то из ребят.
— Я буду стараться, — улыбнулся папа и распрощавшись, мы отправились домой.
Все последующие три недели мне пришлось провести в больнице. К отиту добавилась ещё и гнойная ангина, которую я подхватила от своего соседа по палате в первые дни моего пребывания в инфекционке. Это был маленький мальчик, с ним была его мама, для которой было сделано исключение, из-за того, что она кормила его грудью. Его ротик был очень маленьким, что усложнило работу медперсонала, когда пытались провести осмотр или обработать ему горло. От боли он постоянно кричал, его молодая мама плакала и не знала, как ему помочь. Все дружно мы не спали по ночам и я прятала голову под подушку, стараясь отвлечься и помечтать, что обычно помогало уснуть. Родители принесли мне детские книжки, альбом для рисования и карандаши. Я видела их лица сквозь маленькое окошко в двери для «передачек», которая наглухо отделяла всех постояльцев больницы от внешнего мира, и просила принести мне моих пупсиков с одёжками. Мама со слезами в голосе спрашивала, чего бы мне хотелось съесть завтра.
— Анечка, доця, ты курочку съела? Может тебе блинчиков испечь?
А я ничего не хотела, я спрашивала, когда меня заберут домой. А медсестра поднимала меня на руки и подносила к окошку, позволяя нам дотронуться друг до друга. Потом меня опускали на пол и, обняв пакет с нехитрым ужином, я под присмотром медсестры направлялась в свой закрытый бокс. А родители смотрели мне вслед, на мои худенькие ножки, на коротенький халатик, на удаляющийся бантик. До тех пор, пока другие родители не оттесняли их прочь от окошка, в надежде увидеться со своими детьми…
Источник: https://docs.google.com/document/d/1065iZ3K4OHOv6sB2soulziYFgXBz-KrGyJntCUZcnig/edit?usp=sharing
Откуда ноги растут.
После возвращения моей подруги Марины из Анапы, я совершенно потеряла покой. Вот уже две недели мой отец называл мои волосы «метёлкой», и требовал, чтобы я постриглась. Как Марина!
— Ну что это такое? Ну посмотри на себя, доця! Голова у девочки должна быть маленькой и аккуратной, как у Мирей Матье! Посмотри, как выглядит твоя подруга! Ни одной лишней пряди! Всегда в порядке, волосы не лезут в глаза, — и так далее.
На мои аргументы, вроде тех, что у Марины густые, вьющиеся волосы, он реагировал всегда одинаково, причмокивал и драматически закатывал глаза. В конце концов и вовсе объявил мне бойкот — либо я иду стричься, либо мой четырнадцатый день рождения мы отпразднуем в окружении родни, что было совершенным для меня, подростковым позором!
Долго раздумывать над выбором парикмахерской я не стала, и дождавшись прихода моей подруги, попросила её сопровождать меня в ближайшую «Пэрукарню № 8». Войдя в помещение, мы некоторое время топтались на месте, не зная, как привлечь к себе внимание мастеров. Кто-то из них пил чай из огромной кружки, сидя прямо среди инструментов на парикмахерском столике, кто-то, одной рукой доставал из банки промасленный кружок чесночного баклажана а другой мыл коклюшки.
Я неуверенно подошла к мастерице, которая кокетничала с молодым человеком, чем вызвала явное недовольство с её стороны. До конца рабочего дня оставалось всего полчаса, и она демонстративно посмотрела на часы.
— Ну и как стричь? — спросила девушка, сложив губы «уточкой».
— Как мою подругу, пожалуйста, — виновато попросила я, и уже представила, как буду укладывать стрижку перед школой.
К моему удивлению, вся процедура длилась не более пяти минут. Я успела понять только, что срезов было четыре. Уверенными, нервными движениями, мастер «отсекла» мне чёлку. Два последующих среза, пронеслись, как месть за мой визит в конце рабочего дня, в районе ушей. И последний, я почувствовала в области шеи, когда холодная сталь ножниц привела меня в чувства.
Всё это время я не видела своего отражения, парикмахер предусмотрительно развернула кресло спиной к зеркалу. Но вот она отошла. Горячая волна адреналина разлилась по телу, когда я подняла глаза и уставилась на существо в зазеркалье! В ошмётках некогда длинных волос, висевших на грязной простыне, служившей пеньюаром, на меня смотрел конопатый «антропоморфный гриб», с мокрой чёлкой, доходящей до середины лба. Виски были острижены до середины уха ровными тупыми срезами, что напоминало форму каски.
— Высушишь дома. В кассу два пятьдесят!
По дороге домой мы шли молча. Уже возле дома Марину окликнул Паша, наш общий друг:
— Мариша, когда Аню увидишь, передай, пусть выходит сегодня во двор!
Меня он не узнал! Войдя в квартиру, я встала перед отцом с полными слёз глазами. Он с минуту смотрел на меня растерянно, а потом произнёс:
— Да, Аня! Глядя на тебя, понимаешь, какое огромное значение имеют длинные волосы для девушки!
Месть родилась, когда слёз уже не осталось. Поздним вечером того же дня я вернулась в «Пэрукарню № 8», прихватив с собой кусок велосипедной камеры и спички.
Зажгла, и убедившись, что меня никто не видит, протиснула кусочек зловонной горящей резины под дверь салона. И вдруг, дверь неожиданно открылась, и на пороге появилась уборщица! Я замерла на секунду, встретившись с ней глазами. За её спиной росло и поднималось облако чёрного дыма и я бросилась бежать! Запустив в меня мокрой тряпкой, уборщица крикнула:
— Ну подожди, сволочь! Вот вырастешь, станешь сама парикмахером, тогда посмотришь, как это от каждой гадины обиды сносить!
Я уж теперь не знаю, кто из ангелов в тот самый момент вышел на небесную кухню «попить водички», но он ее услышал!
Источник: https://docs.google.com/document/d/14DnNjHcHzb4rsTrdZ8Nmf-rZ4odrlxF-kIs6_fxJn5A/edit?usp=sharing
Ну здравствуй, новая реальность…
Доктор Ликенс явно не все договаривал. После нашей первой встречи он решил показать мои снимки специалисту, и отправил результаты обследования в университет Гёппингена. Держа в руках выписку из радиологического кабинета с моим заключительным диагнозом, он старался не встречаться со мной взглядом и делал вид, что его интересует пятно на канцелярской подставке. Несколько минут прошли в полной тишине.
— Всё в порядке? – осторожно спросила я.
— Да-да! Ээээ…. нет, не совсем, — взгляд его стал совершенно рассеянным и блуждал от снимка к снимку, — сколько вам лет? Тридцать четыре? В этом возрасте человек совершенно достойно переживает любые оперативные вмешательства, поэтому вам стоит подумать о том, чтобы обеспечить себе дальнейшую возможность жить и работать, как все нормальные люди, — доктор Ликенс медленно вышел из-за стола и опустился в кресло, недалеко от меня. Я чувствовала, что он готовит речь, но не знает, смогу ли я понять его правильно. Нужно было озвучить диагноз, и я не очень понимала, зачем он оттягивает этот момент. На мой взгляд всё было просто, какое нибудь профессиональное заболевание, связанное с постоянной «стоячей» работой.
— Я так понимаю, мне все таки придется лечь на небольшую операцию? – я с надеждой смотрела на доктора, — или можно будет обойтись физиотерапией? Я готова принимать все необходимые лекарства, ходить на лечебную физкультуру, втирать вонючие мази… Ну что же вы молчите? Я готова в свой единственный выходной день ходить в спортзал, только бы избавиться от этой странной боли в бёдрах!
— Один раз в неделю ходить в спортзал? Втирать мази? – лицо доктора изобразило гримассу, говорящую о моей полной некомпетентности в данном вопросе, — милая моя, если бы проблема вашего диагноза решалась таблетками, я бы не отправлял запрос в университетскую клинику! Вы ведь родились в Украине? Как и во всех славянских странах, а также в Турции, младенцев долгое время пеленали…
— Ну и что? – нервно перебила я, не понимая при чём тут Украина и младенцы, — неужели обычное воспаление суставов лечится только оперативно? И зачем было отправлять в другой город мои снимки, если ваша клиника прекрасно справляется с подобного рода операциями? Некоторые мои клиенты уже были вашими пациентами, и рекомендовали вас, как специалиста первой категории, хирурга-ортопеда! – понимая, что не в силах больше контролировать свои эмоции, я опустила голову и тихо заплакала. Взгляд доктора сделался мягче, и он протянул упаковку бумажных платочков. Налил стакан воды, вручил его мне и продолжил:
— Так вот о младенцах… В названных мною странах долгое время было принято туго пеленать детей, веря в то, что такой способ фиксирования служит гарантией того, что ноги ребенка в будущем будут расти исключительно стройными. Глядя на Ваши ноги, я могу утверждать, что ваши родители в своё время, подошли к этой задаче очень ответственно, — он улыбнулся и продолжал, — что привело к деформации тазобедренных суставов и формированию неправильной тазобедренной чаши, в которой находится сустав. Кроме того, пятнадцать лет работы парикмахером принесли свои плоды в виде дисплазии, чем и является ваш сегодняшний диагноз. Иными словами ваши тазобедренные суставы вышли из своих суставных карманов уже на тридцать процентов, и с каждым годом этот процент будет расти. Достигнув пятидесяти процентов, врачи вряд-ли смогут помочь вам. Тем более, с каждым годом способность костной ткани к восстановлению будет снижаться, а после пятидесяти лет делать такую операцию и вовсе не будет смысла. Бумаги с результатами вашего обследования я отправил специалисту в этой области, доктору Мангесу. На сегодняшний день в Германии, только два хирурга способны воплотить в жизнь это чудо, и он один из них.
Понемногу ко мне вернулась способность задавать вопросы:
— Вы назвали такую операцию «чудом», почему?
— Сама операция очень молодая. Первая была проведена и успешно завершена всего одиннадцать лет назад. Называется она «триплеостеотомия», от слова «Triplex», то есть, тройная. Проводится эндоскопами, так что на теле не останется практически никаких шрамов, — последние слова он произнёс не очень уверенно, как-бы убеждая в этом самого себя, — в любом случае я рекомендую вам решиться на неё как можно скорее, избежав осложнений в будущем. Я выписал вам направление к доктору Мангесу, и дальнейшие шаги вы будете в прямом и переносном смысле, преодолевать в его клинике. Уже сам он расскажет вам, как именно будут проходить операции, а в данном случае их потребуется, как минимум две.
Убедившись, что я относительно успокоилась, доктор Ликенс проводил меня в вестибюль, пожал руку на прощание, и пожелав удачи, оставил наедине с моими мыслями.
Двумя неделями позже. Гёппинген, клиника университета.
Страха перед операцией, как такового, не было. Было естественное желание поскорее заснуть и проснуться. Каких нибудь три, максимум четыре недели больничного, к тому-же проведенные с пользой для здоровья, должны были помочь мне привести свои мысли в порядок, и решить, что делать дальше. После знакомства с Езусом, красавцем испанцем, стилистом в третьем поколении, который готовил меня к конкурсу парикмахеров в Мюнхене, тратить время на разговоры о болезни совсем не хотелось! Деньги за участие в конкурсе требовалось перевести до конца следующей недели, и я собиралась решить вопрос об оплате сразу же, после выхода из больницы. Кроме того время поджимало, модель не утверждена и среди трёх претенденток приходилось делать выбор очень быстро. Интернет в больнице был слабый, и мой муж купил мне персональный усилитель. Выйдя в скайп, и решая проблему костюмов уже в больничной палате, я не сразу заметила двух медсестёр, терпеливо ждущих, пока я закончу разговор. Извинившись, я быстро закончила разговор и отложила ноутбук в сторону.
— Фрау Гутманн, добрый день! Рады приветствовать вас в нашей клинике! Ознакомьтесь пожалуйста с нашим меню и поставьте крестики напротив выбранных Вами блюд. Возможно мясное, рыбное и вегетарианское меню. На завтрак подаются в основном булочки, и горячие напитки…
В этот момент зазвонил телефон, прервав рассказ медсестры о булочках. Звонила хозяйка салона, моя начальница:
— Аня, на двадцатое число у тебя полная запись, так что делай выводы. Болеть сможешь в отпуске, то есть через год. Пусть делают там всё необходимое, так сказать, для поддержки тебя в боевом состоянии, но через десять дней ты должна быть в салоне!
— Марина, на завтра назначена операция, как долго я буду в больнице, пока не знаю! Думаю, дней через пять уже буду дома, но больничный продлится еще на несколько недель.
— Аня! Я не хочу с тобой ссориться, но я всё сказала. Я плачу тебе деньги, тем более Барбара заболела, лежит дома с простудой, так что заменить ее некем. А такие операции, как твоя, делаются в наше время амбулаторно, по месту жительства, мне рассказывали! И говорить мне, что тебе нужны недели на выздоровление, не нужно!
— Да, но у меня другая проблема, — хотела объяснить я, но разговор прекратили. Медсёстры смотрели на меня в недоумении. Спросили, всё ли у меня в порядке.
— Пока не знаю, — тихо сказала я, — если не выйду на работу через десять дней, моя начальница меня съест! Смогу ли я отстоять целый день на ногах уже через девять дней после операции? – не дав мне закончить фразу, медсестры расхохотались! Смеялись искренне, глядя на меня и качая головами. Немного опешив, я почувствовала себя человеком, от которого скрывают правду и спросила, что здесь смешного.
— Вы поступили к нам с дисплазией? – успокоившись спросила одна из них, — простите нам нашу реакцию, но ни через десять дней, ни даже через двадцать, на работу вы выйти не сможете. Ваш доктор встретится с вами после обеда, чтобы отдать последние распоряжения перед операцией, а мы вас к ней подготовим. Пожалуйста, сотрите лак с ногтей на ногах, ногтевая пластина должна оставаться непокрытой. По ней доктор определяет в каком состоянии находится кровообращение пациента во время операции. Сегодня, после шести вечера ничего есть нельзя. А с завтрашнего утра исключить и питьё. Операция назначена на восемь часов утра. Постарайтесь отдохнуть и не волнуйтесь, вы в надёжных руках! – с этими словами девушки вышли из палаты приговаривая: «Ты слышала? На работу её выходить заставляют! И это после такого!»
Спустя сутки.
— Ну как она, приходит потихоньку в сознание? – спросил красивый мужской голос, — Анна, сколько пальцев вы видите?
— Два…
— Замечательно! Можете перевозить её в палату. Да! Сразу же проверьте пузырь со льдом и попросите мужа не уезжать, я должен поговорить с ним. Пусть пообедает у нас в кафе, а через два часа я поднимусь в палату сам, спасибо!
Постепенно приходя в сознание, я стала различать голоса. Приоткрыв глаза, осознала, что нахожусь в палате. Боли я не чувствовала и пыталась понять, была ли операция? Откуда-то далеко я слышала разговор двух мужчин, в одном из которых узнала голос доктора Мангеса, а в другом, голос моего мужа. Он взволнованно спрашивал:
— Ну как всё прошло, доктор? Мою жену забрали в полвосьмого, сейчас уже три часа дня, я волновался и некого было спросить! Могу я предложить вам сок?
— О! Прошу вас, не волнуйтесь так, присядем, — голос доктора был несколько уставшим, но уверенным, — я как раз и пришёл рассказать вам подробности. Если что-то покажется вам непонятным, пожалуйста спрашивайте. Спешу вас успокоить, операция прошла успешно. Смысл ее заключается в том, чтобы отделить тазобедренный сустав от тазовой чаши, в которой он обычно находится. Распилить кости малого и большого таза в трех местах под таким углом, чтобы собрать их, как пазлы в виде глубокого «кармана», в который снова можно будет поместить сустав. Там он фиксируется длинными шурупами-фиксаторами, которые остануться в теле до следующей операции. Потом можно будет делать операцию на другой ноге. Сейчас прооперированная нога стала на полтора сантиметра длиннее, за счёт нового положения костей. Не удивляйтесь поэтому, когда появится хромота при ходьбе. Следующая операция это устранит. Мы сделали вашей жене дополнительную эпидуральную анестезию, то есть практически «отключили» возможность ощущать нижнюю половину тела. Если этого не сделать, наступит болевой шок. Бутылка с местным наркозом оснащена механизмом, который через каждый час будет впрыскивать в её позвоночник небольшую дозу лекарства. По сути, она даже не будет знать, когда ей нужно в туалет, но об этом позаботится наш персонал. Думаю, уже через четыре дня эту систему можно будет отключить. Первые десять дней она пробудет у нас, а затем ее переведут в реабилитационную клинику по месту жительства. На сколько я знаю, это клиника Денглера.
Какое-то время мужчины сидели молча. Мой муж растерянно спросил:
— Как я скажу ей теперь, что на Мюнхенский конкурс она в этом году не поедет?
— А что это за конкурс? Что-то особенное? – спросил доктор.
— Международный парикмахерский конкурс. Она так долго работала над этим проектом! Скольких нервов стоили ей встречи с моделями, а эти костюмы! Таких денег она даже не зарабатывает, чтобы тратить их на один единственный выход на сцену, а их нужно три! Постоянные тренинги со стилистом, который специально приезжал к ним в салон из Гамбурга, и которому платит хозяйка салона, в котором работает моя жена… Конечно она захочет вернуть свои потраченные впустую деньги, и в этом случае будет права. Этот конкурс должен был стать важной отправной точкой в карьере моей жены! До сих пор вы не говорили нам, сколько времени потребуется на выздоровление, сколько недель пройдёт прежде, чем она снова сможет ходить на работу?
— Не «ходить на работу» а «ходить»! — перебил моего мужа доктор Мангес, и помолчав, продолжал, — я не хотел говорить вашей жене об этом до операции, иначе она бы на неё просто не согласилась! Говорить о подробностях самой операции я решил с вами, а не с ней, чтобы подготовить вас обоих к дальнейшим переменам в вашей семье. Отныне ваша повседневная жизнь, хотим мы того или нет, изменится. Постарайтесь принять тот факт, что кроме инвалидного кресла, в жизни вашей жены появятся ещё и костыли, на которые она встанет не раньше, чем через двенадцать недель. Побеспокойтесь о средствах безопасности, таких, как резиновый коврик в душе, специальные щипцы для надевания брюк, жёсткие подушки для сидения… И наберитесь терпения! Ни о каких конкурсах, хозяйках салона и стилистах в ближайшее время не может быть и речи!
— Ближайшее время, это сколько? – голос мужа звучал отрешенно.
— В данном случае потребуется всего три операции. Если всё пойдёт без осложнений, то левую сторону мы можем прооперировать уже через год. Потом снова год на восстановление, и можно будет делать заключительную маленькую операцию, где нужно будет извлечь из костей шурупы. Ну что вы приуныли? Вашей жене повезло, что такие операции стали возможными! Я сам скажу ей обо всём, не волнуйтесь. Мне жаль, что не могу обещать вам полного выздоровления супруги. Понимаю, что для парикмахера, потерявшего способность ходить, это может означать очень многое…
Источник: https://docs.google.com/document/d/1dHdrPhlIDtIfXaE7cwbtWLmGJQemmsU2tt3aK0aER7U/edit?usp=sharing
Источник фото: https://de.wikipedia.org/wiki/Triple-Osteotomie
Инициатива наказуема!
Сегодня утром Томас, хозяин салона, сообщил нам о том, что продал свой бизнес. С июля наш коллектив переходит в подчинение настоящей хозяйки помещения, некой молдаванки с немецкими корнями, которая долгое время прожила в Москве, и после развода с мужем хочет освоить “какой-нибудь красивый бизнес”. Знакомство с нами назначено на завтра, и Томас попросил не опаздывать. О смене руководства мы даже не думали. Новость о новой начальнице застала нас врасплох, и решено было обсудить ситуацию вечером в кафе после работы.
— Что мы о ней знаем? — задумчиво спросил Даниель, отпивая из чашки.
— То, что зовут ее Марина, что она бывшая жена миллионера, что живет в роскошной вилле недалеко от русской церкви, что получила после развода огромную часть состояния своего мужа, плюс акции его фирмы “ Валь Медикал”. А главное, что всё здание, в котором находится и наш салон, принадлежит ей, — Барбара затянулась сигаретой и продолжала, — у нее две взрослых дочери, ей 43 года, в своей жизни никогда не работала.
— Возникает вопрос, как она собирается вести дела салона, не имея о нем никакого представления? — я смотрела сквозь вазу на столе и понимала, что прежняя жизнь коллектива закончилась.
— А может все еще образуется? Когда у человека есть деньги, он уважает чужой труд, интересуется новыми проектами, ведь так? Мы же ей ничего плохого не сделали, она нас полюбит и будем себе спокойно работать. Тем более в сфере красоты она никогда не работала и не станет вмешиваться в нашу работу, я в этом уверен!
— Даниель, разница в том, что она вообще никогда не работала, так что аутотренинг тут не поможет, — улыбнулась я, — в моей стране есть поговорка: “новая метла по новому метет”, но веру терять не будем!
Еще какое-то время мы говорили о судьбе салона и с лёгкой тревогой разошлись по домам.
Год спустя. Городская больница Баден-Бадена.
Мой лечащий врач уже ждал меня в палате, когда я вернулась туда после завтрака. Рядом с ним за столом сидел высокий человек, тоже доктор, который листал мою историю болезни. Я поздоровалась и присела на край кровати. Не поднимая глаз, “высокий” спрашивал у моего доктора, как я оказалась в больнице.По причине длительного нарушения сна, — отвечал тот.
Источник фото:https://autogear.ru/article/412/244/kak-nauchitsya-hodit-na-kostyilyah-delnyie-rekomendatsii/
— А почему она на костылях?
— Недавняя операция на бёдрах.
— Причину бессонницы установили? Общие обследования что показали?
— Общие показатели в норме, кроме анемии. Наша пациентка еще и есть ничего не хочет, только чай пьет с утра до вечера.
— Как долго вы не спали? — обратился ко мне “высокий”.
— Чуть больше двух недель. Я стараюсь, но ничего не получается. Даже алкоголь не помогает, я пробовала, — улыбнулась я.
Закрыв папку с назначениями, и распрощавшись с моим лечащим врачом, “высокий” представился:
— Ну, давайте знакомиться.
— Меня зовут доктор Марек, профессор психологии. Меня попросили поговорить с вами. Возможно тогда, мы вместе сможем установить причину бессонницы, и вернуть вам здоровый сон. Расскажите, чем заняты перед сном ваши мысли? Может быть проблема в отношениях с мужем?… Что с вами? Я вас чем-то обидел?
Неожиданно для себя я стала задыхаться. Где-то вдалеке слышала голос доктора, но слов уже не разбирала. В один момент я осознала, что больше не могу носить обиду в себе, и сама с ней не справлюсь. И я решила рассказать все, как есть.Понимаете, — начала я нерешительно, — я не знаю, кто я! Кем я стала за последний год? Зачем нужны были все эти пятнадцать лет работы? Эти глупые конкурсы, семинары, учеба? Признание лучших салонов в моем городе? Любовь клиентов, радость общения с ними? А теперь я — инвалид! Инвалид-парикмахер! Кому я теперь нужна? А теперь она хочет забрать у меня последнюю возможность работать в сфере красоты! — слова мои прерывались, стали сбивчивыми, и вот уже я рыдала перед посторонним человеком, который совершенно ничего не понимал. Дав мне возможность немного успокоиться, и открыв в палате окно, доктор Марек попросил меня продолжить, спросив только, кто такая “она”?
— Марина, хозяйка нашего салона… Извините меня пожалуйста, конечно же в моем случае никто, кроме меня самой не виноват. Просто ситуация заставляет меня задуматься, а может она права?
— В чем же? Как вы познакомились со своей начальницей, и как появилось это чувство вины? — он спокойно и серьезно смотрел на меня. Я продолжала.
— Нас представил друг другу мой бывший шеф Томас. Год назад он передал все свои дела фрау Валь, которая переняла весь наш коллектив в полном составе. Наше с ней знакомство показалось мне очень странным. Мы заходили по одному в ее кабинет, какое-то время оставались там для короткой беседы, и расписывались в документе, признавая тем самым нового руководителя. Каждый из наших ребят выходил от нее в приподнятом настроении, так как и зарплаты и стипендии она оставила прежними. И вот наступила моя очередь. Как учили меня раньше, улыбка способна покорить сердце любого человека. Поэтому я вошла к ней со скромной, но открытой улыбкой. Кроме фрау Валь в кабинете находились еще два человека, ее брат Норберт и Томас. Поздоровавшись с мужчинами, я протянула ей руку для знакомства, но она посмотрела на меня с головы до ног и пренебрежительно отвернулась, нервно поигрывая ключами. Даже не посмотрела в мои документы, не заинтересовал ее и мой послужной список. Когда Томас, говорил о моих способностях, о таланте и прочей чепухе, о том, что я выполняю три вида салонных услуг, она перебила его и глядя в окно произнесла:
— Таких, как ты, милочка я видела на своем веку достаточно. Ты приехала из Украины, а значит в сфере красоты разбираешься плохо. Я могу судить об этом по тому образованию, которое ты получила. На сегодняшний день в Германии ценится только немецкое образование, и я дам тебе шанс закончить его в моем салоне. По контракту я не имею права тебя уволить, так как испытательный срок уже истек. Постарайся быть полезной, и может быть я допущу тебя к клиентам. А по поводу образования в “Хохляндии” скажу, что ни там, ни в России, ни в Белоруссии я не встретила мастера, который бы произвел на меня впечатление!
Я все еще стояла перед ней улыбаясь, не понимая, что сейчас произошло? Пятнадцать лет работы, полученный опыт и бесценные знания рассыпались сейчас мелким бисером и кажутся теперь никчемными. А ведь она еще не видела меня в работе! Но тогда еще я твердо верила в свое профессиональное возвращение. Я представляла себе лица моих счастливых клиентов, которые благодарят хозяйку салона за хороших мастеров, думала, что она ко мне привыкнет, не сможет без меня обходиться и мы подружимся. Пусть и не сразу. Но я ошиблась. Через короткое время я стала замечать, что новые клиенты перестали посещать меня во второй раз. Из салона выходят счастливые, охотно позволяют себя фотографировать, обещают привести в следующий раз всю семью, берут визитку салона и… исчезают навсегда! Ни через месяц, ни через два не появляются. Барбара, наш старший мастер, только качала головой и указывала мне на мой странный стиль в работе, который, по ее мнению “не востребован в немецких салонах. Слишком креативно, такого здесь никто носить не будет.” И предлагала мне сконцентрироваться только на маникюрном кабинете. Марина, хозяйка, всячески ее поддерживала и обе они пророчили мне полный закат парикмахерской карьеры. В какой-то момент я и сама в себе засомневалась. Перестала экспериментировать с красками, и Барбара полностью переняла на себя всю самую дорогую работу в салоне. Я с грустью наблюдала за клиентками, которые выходили от нее с пятнистыми волосами, желтыми, плохо прокрашенными корнями и кривыми стрижками. Было больно слышать, как женщины с надеждой в голосе спрашивали Барбару: “ Как думаете, в этот раз вы сможете подстричь меня, как я хочу?”
И я ушла в тень. До того, как однажды вечером задержалась в салоне. Барбара заболела, Марина уже ушла и я, счастливая, делала укладку случайной клиентке. Уже давно стемнело, что позволяло людям с улицы наблюдать за работой в салоне. Вдруг двери распахнулись и вбежала женщина, раскрыв руки для объятий и с криками: “ Анна! Вы снова с нами!”, бросилась меня обнимать. В ней я узнала одну из клиенток, которая была у меня один раз и не вернулась повторно. Оказывается, моя новая начальница с помощью Барбары, приложила все усилия, чтобы сократить мою работу до минимума. Зная, что мой немецкий не позволяет мне делать запись клиентов по телефону, они справлялись с этой задачей самостоятельно. Когда кто-то из моих новых клиентов пытался записаться ко мне во второй раз, они отвечали с сожалением в голосе, что “Анна у нас больше не работает, была давно уволена”, но они могут записаться к Барбаре. И вот теперь она счастлива, что я вернулась и снова работаю! И тогда я заказала визитки с приватным номером телефона и клиенты стали возвращаться!
С наступлением новогодних праздников выяснилось, что все работники салона получили одинаковую премию. Кроме меня. Марина объяснила это тем, что каждый работодатель имеет право выбирать, кто из нас достоин этой премии, а кто нет. Работая в трех разных направлениях, я вынуждена была оставаться после работы, приводя в порядок бесконечных родственниц и знакомых моей шефини на различные гала вечеринки.
— Назвался груздем, полезай в короб! — смеялась она, — ты среди всех одна, кто делает вечерние прически, а это лицо моего салона!
И я старалась, производила впечатление на всех ее знакомых, красила, рисовала, укладывала. Голова кружилась от пьяных подруг и приятельниц, которые прыгали в бассейн с новой прической, смазывали макияж, целуя друг друга, а потом приходили ко мне на следующий день со сломанными ногтями, говоря, что опыта и знаний в работе мне явно не хватает. А Марина была рядом. И доливала шампанское. И обсуждала при мне мою работу. А когда ее подруга в пятый раз смазывала сырой лак, говорила: “Ничего, Аня все поправит, для того и держим!”
Зарплату мне платили по установленному тарифу. То есть меньше всех. Мой муж хотел с ней судиться, но я его остановила, ведь два года учебы пройдут быстро, зато клиенты мои останутся со мной, а это бесценный клад!
В рекламных проспектах нашего салона поместили фотографии всех работников. Клиенты любовались изысканностью и тонким вкусом хозяйки. Какая организация, какие ребята-профессионалы! Вот Даниель, молодой парикмахер, вот Марина — юное дарование, Барбара — заслуженный мастер, Лена — мастер по маникюру. Позвольте, а кто такая Лена? Эта девушка была у меня ученицей один день, когда она стала у нас работать? А кто же я, и чем я собственно занимаюсь в салоне? Ах вот, вижу! Анна — визажист! На мои вопросы Марина уклончиво отвечала, что люди должны видеть в рекламе весь спектр салонных услуг, кто-то же должен быть визажистом! А когда приходили новые клиенты на стрижку, они отказывались садиться в кресло к “визажисту”, полагая, что моя хозяйка лучше знает, кто и чем у нас занимается…
Так проходили месяцы. Моя начальница принципиально игнорировала мою работу, никогда не доверяла мне свои волосы. Когда видела мои успехи, отворачивалась с репликой: ”Можно было сделать и лучше!” Но в кабинете маникюра-педикюра, заменить меня было не кем. Так однажды, она погрузила ноги в ароматную пену и вдруг произнесла:Я никогда не верила в похожесть людей, только если это не близнецы. Что ты об этом думаешь?
Ну, я пока только однажды встретила почти стопроцентное сходство. Должна сказать, оно меня поразило!
— Вот и меня оно тоже поразило! — воскликнула Марина, — с первого взгляда на тебя мне стало понятно, что ты такая же, как она! Ах-ах! Ее все любят, она всем нравится, ей есть чем гордиться! Мне тоже есть чем гордиться! Такая, как ты, с твоим лицом увела у меня мужа! Мы с ним были одной командой, он стал богатым только благодаря мне! А она все у меня забрала, такая, как ты! И сейчас ты ползаешь передо мной и делаешь мне педикюр. И будешь пилить здесь ногти в моем салоне, пока не вернешь мне все, что я сюда вложила до последнего цента! Я приложу все усилия, но авторитет тебе придется зарабатывать с нуля…
Так вот оно что! В какой-то момент во мне даже проснулось сострадание к этой глуповатой неуверенной в себе женщине. Она выбрала меня, как объект ненависти, я могу ее даже понять, но… Я не любовница её бывшего мужа, и не хочу отвечать за её грехи.
— Я все понимаю, — тихо сказала я, — скажите, чем я могу вам помочь?
Марина язвительно усмехнулась, и вдруг перевела разговор на другую тему:
— Я собираюсь здесь все перестроить, мне нужны новые впечатления! А еще я хочу сменить название салона на свое имя! Хочу назвать салон как нибудь просто и дерзко, например “Маринка”. Как напоминание всем моим обидчикам.
Я ухмыльнулась, в этот раз уже смелее, когда она вопросительно посмотрела на меня.
— Представляете, — сказала я, — встречаются двое мужчин. Один другого спрашивает: “О! Ты подстригся? А где ты был?” “В Маринке!” отвечает другой.
Салон после этого стал называться “Дом красоты”. А мне её отношение аукается до сих пор…
Источник: https://docs.google.com/document/d/14NJjRTNfe7fHpYfnT0bnKqNTWmt4xLrbxH0UiRlnU_g/edit?usp=sharing
Белоснежка из салона красоты.
Как всегда, моя любимая клиентка появилась вовремя. Красивая, воздушная, моя муза!
Мы не виделись больше месяца, со дня ее последней покраски. Познакомившись с этой замечательной женщиной, я перестала копаться в себе и разгребать завалы чужих отношений, и сейчас искренне радовалась ее приходу. Мы обнялись, и я не могла дождаться, когда смогу ей исповедаться.
— Ну, что мы делаем сегодня? Как всегда? – я усадила её поудобнее и предложила кофе.
— Конечно, ты же всё знаешь лучше меня! Только кофе, если можно, двойной. Устала…
— Натуль, ты сахар будешь? – спрашиваю, волнуясь.
Но Наташа всё понимала. Многолетний опыт психолога помогал распознавать малейшую смену моего настроения.
— Давай, дорогая, смешивай своё волшебное зелье, и тащи его сюда! У тебя ещё есть кто-то после меня сегодня? Мы можем спокойно поговорить?
— Я рада, что ты спросила. Нет никого больше. Сегодняшний вечер – твой вечер!
— Хотела узнать, как дела, но твой уставший вид говорит сам за себя. И дело, как я понимаю, не в загрузке на работе. Давай ты расскажешь мне всё по порядку, но при одном условии! Ты знаешь, что я не переношу слёз! Считаю, что нужно работать над проблемами, а не “жевать сопли”.
Наташа была права, я вот-вот собиралась разреветься. Какое-то время понадобилось, чтобы снова успокоиться и дышать ровно.
— Ну что, готова говорить? – строго спросила она, — Тогда я спрошу сама. Ты помнишь мою пациентку, о которой я тебе рассказывала в прошлом году? Ну та молодая женщина, которой муж по пьяни руки отрубил по локоть? За то, что она не вовремя подошла к телевизору, и закрыла собой экран? Об этом случае тогда в газетах писали, она чудом спаслась, соседи вовремя прибежали. Так вот она сейчас в своём родном городе работает в группе поддержки, помогает людям, пострадавшим от домашнего насилия! Вдохновляет их своим примером и мотивирует жить и бороться дальше. Без рук! Я тебе больше скажу, она любима и беременна! И знаешь с кем она вместе? С мужчиной, потерявшим обе ноги у себя на предприятии! Так, что не нужно думать, что твои проблемы впечатлили бы этих сильных людей. Да и меня тоже. Ну что сопишь? Рассказывай!
Мне стало стыдно. В такие моменты думаешь, что весь мир должен сочувствовать именно тебе, ведь ты страдаешь, тебе больно. Но сейчас боль внезапно прошла. Появилось ощущение, что настоящих проблем-то я и не имею вовсе! И что мир не вертится вокруг меня одной. Что все мои, так называемые «проблемы», это только моя забота, и бороться с ними должна только я! Ай да Натали!
— Наташа, он мне изменяет! – выпалила я.
— Ну и что? Я это в твоих глазах увидела сразу, как только вошла. И это всё?
— С моей лучшей подругой!
— Сука она, подруга эта. Это та «подруга», которая приехала к тебе пожить на «три дня, максимум на неделю»?
— Да. Но она осталась у нас… Свекрови она так понравилась, что та решила оставить её «пожить, пока бедная девочка не найдёт себе подходящее жильё и работу!» Наташа, если бы речь шла об одном походе «налево», я бы могла ещё как-то смириться, но она спит в нашей комнате! На раскладушке! В нашей квартире три комнаты, в одной из них моя малая с её тётей, в другой его мать с отцом, а в третьей мы, втроём!
На секунду Наташа задумалась. Даже для неё ситуация казалась странной.
— И ты их подозреваешь?
— Ты же знаешь, что женщины чувствуют измену мужа. Тем более, когда ты помешана на любви к нему! Правда, иногда я сомневаюсь, что это любовь. Это больше зависимость. Он уходит за хлебом в соседний гастроном, а я плачу и прошу его не бросать меня. Я вижу, что он устал от моей ревности, но он не умеет врать, не умеет скрывать измену, его интерес к ней настолько явный, что нужно быть идиоткой, чтобы этого не видеть! Я прихожу с работы уставшая, голодная, и застаю их на кухне, при его маме, как она сидит у него на коленях! Когда я психую и требую объяснений, мне с умным видом указывают на табуретку и спрашивают, тебе мол, места не хватает?
— А с ней ты пыталась поговорить?
— Конечно! А она начинает плакать, говорит, что они просто «друзья», и что я сама разрушаю наши с ним отношения бесконечной ревностью. А она просто жертва обстоятельств! И что, как только она найдет подходящую по цене квартиру, тут же съедет.
— А что мать его на это всё говорит?
— Его мать предупредила меня, что если Танюша уйдёт, то за ней следом и мы с малой соберём свои чемоданы! А нам некуда идти! Для этого нужны деньги, как минимум на три месячных аренды, а ты знаешь, какие дорогие квартиры в Киеве! Родители мои живут в другом городе, у них жить негде. Всё начинать сначала? Уезжать из-за этой козы драной? Бросить работу в элитном столичном салоне? Для того, чтобы они были вместе? Мне нужно как минимум пол года, чтобы насобирать необходимую сумму на переезд.
Наташа уже допивала свой кофе.
— Анюта, а расскажи мне, как она себя ведёт? За что ее любят в семье? Понимаешь, в любом, даже самом коварном женском плане по завоеванию мужчины, есть свои ошибки. Нам нужно их увидеть!
— Ну, к примеру она художественно разбрасывает своё бельё на видных местах, как будто случайно забывает. То чулочек, то лифчик в кружавчиках, а сиськи у неё, скажу я, знатные! Из последних приколов например, она развесила на балконе «сушиться», свои трусики разных расцветок и моделей, и не спешит их снимать. Я несколько раз ей в этом «помогала», но она чаще бывает дома чем я, и снова возвращает их на то же место! Я говорила с ней, местами резко, но мать Толика всегда узнает о моем «недостойном» поведении, и я сразу получаю разбор полётов на семейном совете. Как я могла обидеть человека, который находится в такой «тяжелейшей ситуации»? А домой прихожу, перед тем, как открыть дверь, стою и слушаю, как они там смеются. Им хорошо, когда меня нет дома, понимаешь?
Я вздохнула, снова борясь со слезами.
— А когда вхожу в дом, все затихают, встают и уходят из кухни. Прячут глаза, при мне говорят, что закончат беседу завтра.
— А как он сам-то реагирует? Не пытался поговорить с тобой?
— Нет, он уходит от разговора. Отвечает всегда одинаково: «Я не готов сейчас говорить на эту тему! Если ты способна выгнать свою лучшую подругу в таком тяжелейшем положении, значит ты и меня готова предать в любой момент!»
— И в каком это она таком «тяжелейшем положении»? Беременна что ли?
— Пол года назад у неё умер отец, и она до сих пор этим спекулирует. Твердит, что денег на квартиру нет, а сама между тем, переслала достаточную сумму матери в Полтаву. Пользуется моей косметикой, пока меня нет дома, а самое главное, моими духами! А я очень ревностно отношусь к своему аромату! Кроме того и мать его ими пользуется, и его сестра! А я не могу эту флягу с собой все время таскать!
— Вот это уже интересно! Теперь мы будем отвечать! – глаза Наташи наполнились азартом, она беспокойно заерзала в кресле, как будто рвалась в бой прямо с краской на голове, — Смотри, что получается! Он приходит домой раньше тебя, правильно? Он целует Таню, потом сестру, потом маму. Все они пахнут твоими духами, но ассоциировать тебя с этим ароматом он уже не может. Он целует тебя после работы и слышит не аромат единственной женщины, а запах мамы! Немедленно поменяй духи и носи их с собой, и даже не показывай никому! Аромат женщины, это тайна, часть её образа. Тебя должны находить, простите, по запаху в толпе, в этом и есть смысл слова «единственная».
— А как мне себя вести? Хочу, чтобы она ушла, но ей очень удобно в доме моей свекрови, а та полностью на её стороне! Из меня сделали ревнивую истеричку с больным воображением.
— Научу. Но прежде, хочу сказать по поводу мужских измен. Разговоры о любви и верности оставим старшеклассницам. А в жизни всё совсем по другому. Вот ты например, любишь апельсины. И вдруг, в далёкой стране попробовала хурму! Понравилось? Хорошо! Ну съела раз или два, потом ты всё равно вернёшься к своим любимым апельсинам. А если хурма к тому же окажется терпкой, то второй раз и пробовать не захочешь. Главное, чтобы «апельсины» об этом не узнали! – Наташа засмеялась, а мне стало легче.
— А теперь по поводу Тани. Вспомни сказку о Белоснежке. Ты помнишь, как её отец женился на прекрасной королеве? Вспомни, как ей важно было слышать слова любви и восхищения её красотой, которых, что печально, она не слышала от своего мужа. Все мысли его были заняты исключительно дочерью. Единственным собеседником королевы оставалось волшебное зеркало. Если бы король вовремя говорил ей, как он её любит, делал ей комплименты, она чувствовала бы себя абсолютно счастливой и не стала бы завидовать красоте Белоснежки. Сейчас ты ведёшь себя, как эта мачеха. Ты истеришь, пытаясь его вернуть, тем самым отдаляя от себя ещё дальше. Конечно вся семья встала на защиту «бедной Тани»! А теперь вспомни ту дуру, которая бегала, прыгала по лесам и лугам, пела песенки, жила с семью мужиками и просто украшала собой мир, хлопая ресницами, вместо того, чтобы поговорить вовремя с отцом и мачехой? И никто даже не брал под сомнение её целомудрие, так как это же Белоснежка! Она не такая! Такая себе глупенькая, красивая вечная жертва, которая в конце получает всё! Аня! Стань Белоснежкой!
Домой я не шла, летела. Открыла дверь, послушала, как семья моя вновь притихла, услышав мои шаги в коридоре. Ждали, что снова устрою сцену. Но я вошла в кухню, улыбаясь. Никто не ожидал увидеть меня в хорошем настроении.
— У тебя всё в порядке? – осторожно спросила свекровь.
— Да, всё прекрасно, только что так смеялась, пока в лифте ехала с двумя ребятами!
— С какими ребятами, — Анатолий делал вид, что спрашивает от скуки.
— Пришли к кому-то, не знаю. Они Танюшины трусы на нашем балконе обсуждали! Один говорит, смотри мол, гирлянда из трусняков уже который день висит! Между ними ещё фонарики ёлочные развесить, и можно будет до Рождества не снимать!
С этого дня жизнь Тани в нашем доме странным образом изменилась. Кружевное бельё быстро потеряло свой первоначальный вид после стирки вместе с моей старой зеленой футболкой, «случайно» попавшей при загрузке белья. Духи, которые так любила женская часть моей семьи, были пролиты на любимый шелковый пеньюар, оставив жирный след на нежной ткани и в душе бывшей подруги. Зная привычку моего кота метить все забытые на тумбочке вещи, я «помогла» ему отстоять его любимую территорию, оставив на полчасика поглаженную стопку Таниного белья. Она сокрушалась, а я заботливо несла ей валерьянку. Понимала, что отступаю от заповеди «возлюби ближнего своего», но остановиться уже не могла! Одолжив у Наташи старенькую мобилку, купила новый номер. Поставила телефон на беззвучный режим и носила его повсюду с собой. В течении нескольких дней я писала страстные признания от вымышленного «Макса» на свой привычный телефон, где уговаривала бросить «этого идиота, который тебя не ценит», и переехать к нему. Телефон «забывала» на видном месте, зная, что Толик обязательно поинтересуется, кто мне пишет. Вела себя при этом совершенно естественно, как будто ни о чём не знаю. В конце концов он стал меня ревновать. Бросался первым к моему телефону, и был разочарован, когда звонили мои подруги. Он уже ждал, когда сможет поговорить с «Максом» лично! На его вопросы о том, кто мне звонил, отвечала равнодушно, что так, один “знакомый”. Постепенно интерес Толика к Тане совершенно угас. Он стал встречать меня с работы, и старался уходить из дома, не желая оставаться с ней наедине. Очень скоро я подслушала разговор на кухне. Таня плакала и требовала от него объяснений. Он отвечал очень резко, что поторопился и не готов отдать меня «какому то наглому придурку!»
Через две недели, не вынеся «тяжелейших» условий существования в нашем доме, в срочном порядке, забыв половину вещей, съехала моя бывшая подруга. Прощаясь с моей свекровью, она все время поворачивалась в мою сторону и повторяла: « Как можно быть такой жестокой?» Вот и я думала,как?
Источник: https://docs.google.com/document/d/1MnfpdZk5yuAZXtyjc_D89pwIjQE62kloeVA0_KjB-8U/edit?usp=sharing
Сердечно благодарю за новый рецепт «Шубы», это же гениально! ❤️❤️❤️
Пожалуйста! Приходите ещё, у нас будет много интересного!